В тексте Наумова описывается не только внешнее, но и внутреннее путешествие: автор следует за дорожными впечатлениями своего героя в той же степени, как и за его переживаниями, сомнениями, воспоминаниями. «Я думаю, что нужно обратить внимание на путешествие, которое делает, совершает герой внутри себя — это главное». Конечно, одна из самых интересных и важных задач — воссоздание мышления мастера, открывающего сокровища Италии и не забывающего ни на минуту о замысле будущего фильма. «Так по крохам, за время автопробега складывалась фабула „Ностальгии“». Удивительно — то, что скупо, несколькими фразами или намеками обозначено в дневниках Тарковского, обстоятельно и детально воссоздается в исследовании Наумова, обладающего качествами разгадчика скрытых смыслов, знаков, примет. Конечно, нам представлена гипотеза, но гипотеза, подкрепленная сопоставлением документов, свидетельствами коллег и друзей, киноведческими наблюдениями. Да и само путешествие по следам режиссера помогало расшифровать, интерпретировать текст его «Мартиролога». Терпеливо и бережно работая с этим документом, автору иногда удается совершить невозможное — сквозь резкий, колючий тон, нетерпимость и подозрительность человека, ощущающего постоянную зависимость от решений советских чиновников, пробиться к «настоящему» Тарковскому, освобожденному от травм, страхов, мнительности...
Цитата:
Весь путь пролегал по столь дорогому для Гуэрры югу Италии. В конце XX века разница между зажиточным, сдержанным севером и теплым, душевным, гедонистическим югом была несколько менее разительной, однако она существовала всегда. Сценарист хотел сразу показать другу то, что сам считал лучшим в своей стране, — людей, для которых праздник бытия не прекращается, города, в которых зодчество представлено еще более древними образцами, хотя они немного теряются здесь перед неотразимой красотой природы.
Вновь — красота... Разговорами о ней полнится фильм «Время путешествия», но каждый зритель сразу обратит внимание, что Тарковский вовсе не упивается ею. Происходящее будто бы не нравится ему. Андрей нервничает и сетует: «Мы все время ездим по таким туристским местам. Я еще ни разу не видел ме́ста, в котором мог бы оказаться наш персонаж». Уже на этом этапе проступают теснейшие узы, связывающие режиссера и главного героя. Если, по парадоксальному мнению Тарковского, «Зеркало» менее укоренено в его жизни, чем, например, «Сталкер», то уж пророчества «Ностальгии» точно делают эту работу самым автобиографическим фильмом, а Андрея Горчакова — наиболее безусловным альтер эго автора. Известны слова Набокова: «Всякий истинный сочинитель эмигрирует в свое искусство и пребывает в нем». Это, конечно, относится не только к литераторам. Быть может, Тарковский воплотил неоспоримую мысль крупнейшего русского писателя-эмигранта предельно буквально.
За обзор на книгу спасибо порталу: gorky.media
